Умение редактировать нужно каждому журналисту. Ситуа­ция: сегодня я редактирую и выпускаю твой материал, завтра ты редактируешь мой – обычна. Каждому приходится готовить к печати материалы, написанные людьми, далекими от литературно­го творчества. Все три функции творческой деятельности журна­листа: организаторская (в общении с автором), организационная (понимание того, какое место должна занять публикация при фор­мировании номера, полосы, ведении сквозной темы) и, наконец, собственно создание журналистского произведения, совершенство­вание его формы – находят своё преломление в редакторской работе над текстом. Электронизация СМИ, технический прогресс во всех областях подготовки и распространения информации не только облегчают и ускоряют процесс редактирования, но и повы­шают требования к профессионализму редактора.

Литературное редактирование – прикладная по своему харак­теру, практическая по цели, комплексная по структуре дисципли­на, одна из «молодых» в ряду прикладных филологических дис­циплин. Формирование её шло традиционным для этих дисцип­лин путём – от накопления частных приемов работы над текстом, связанных с конкретной ситуацией и решением практических задач, к созданию методик, основанных на систематизации этих приёмов, к научному их осознанию.

Впервые университетский курс лекций по литературному ре­дактированию был прочитан на факультете журналистики МГУ профессором К.И. Былинским в 1952 г. В лекциях была сформу­лирована общая концепция курса, очерчен предмет дисциплины, представлен основной понятийный аппарат, определены ведущие разделы программы. Это свидетельствовало о том, что подготови­тельный этап в создании новой учебной дисциплины был завер­шён. Была предпринята разработка программ практических заня­тий, вышли первые методические пособия. Практикум по литера­турному редактированию, авторами которого были А.В. Абрамович и Э.А. Лазаревич, выдержал впоследствии три издания.

Сегодня название курса «Литературное редактирование» пред­ставляется скорее традиционным, нежели точным. Понятие это вошло в обиход практиков и теоретиков печати в конце 40-х годов, после выхода в свет книги К.И. Былинского «Основы ли­тературного редактирования и правки газетных материалов».1 Появление нового термина было обусловлено двумя причинами: стремлением подчеркнуть специфику редакционной подготовки материалов в условиях газетной работы и необходимостью обо­значить понятие более широкое, чем литературная правка – уст­ранение ошибок языка и стиля. Особенности редактирования га­зетных материалов были очевидны: редактор не может не учи­тывать характер публикаций, их информативность, специфику выражения авторской позиции, близость автора к событию и чи­тателю, условия работы в редакции, её оперативность. Наконец, немаловажно, что редактор работает в этом случае с материала­ми малых литературных форм.

Долгое время взгляд на литературное редактирование как на исправление ошибок в тексте обосновывали практическими со­ображениями. В послереволюционные годы в литературу при­шло много авторов, не искушённых в грамоте, и подготовка их рукописей к печати действительно требовала устранения элемен­тарных ошибок и неточностей языка. Именно этому учили редак­торов первые пособия по редактированию. Напомним, что с про­блемой нормы неизбежно сталкиваются в процессе своего фор­мирования все практические дисциплины. Уровень практических требований и уровень научного знания всегда взаимосвязаны, и практика получает ответы на свои вопросы, прежде всего, в виде нормы. Норма удерживает устоявшиеся представления и предос­терегает от поспешных решений. Однако параллельно с разра­боткой проблем нормативности языка в пособия по редактирова­нию, в популярные лекции для газетных и издательских работни­ков стали входить наблюдения над газетными и журнальными публикациями, текстами из популярных книг и брошюр. Эти ма­териалы рассматривались не только в общих аспектах культуры речи и нормативных требований к литературному языку, но и в аспекте специальном, редакторском. За пределы нормативных представлений вышла практическая стилистика, включившая в научный обиход язык газеты как объект специального наблюдения.2 Взгляд на литературное редактирование только как на ис­правление ошибок языка и стиля лишился своего оправдания.

Знаменательно, что уже в лекциях К.И. Былинского литера­турное редактирование трактовалось как единый процесс, в ко­торый входит анализ авторского произведения как с точки зре­ния его содержания, фактической правильности и точности, так и с точки зрения литературной, и последующая его правка. Было чётко сформулировано требование: «Нельзя заниматься языком текста в отрыве от его содержания... Всякое изменение оттенка мысли связано с изменением строя предложения. Замена одно­го слова другим, одной конструкции другой связаны с изменени­ем либо оттенка мысли, либо стилистической окраски текста».3 Эти положения получили дальнейшее развитие в первом ву­зовском пособии, написанном К.И. Былинским и Д.Э. Розенталем, которое выдержало два издания,4 в книгах Н.М. Сикорского, А.Э. Мильчина, М.П. Сенкевич и других авторов.5 Была про­должена работа по уточнению общей программы курса (автор программы Э.А. Лазаревич).6

Путь, пройденный литературным редактированием, типичен для прикладных гуманитарных дисциплин, тесно связанных с обще­ственной практикой. Процесс формирования литературного редак­тирования был во многом предопределён социальным контекстом. В своём развитии оно шло параллельно с такими дисциплинами, как теория и практика редактирования, рассматривавшими работу редактора в книжном издательстве. Опыт преподавания этих дис­циплин отражён в учебнике Н.М. Сикорского «Теория и практика редактирования». Учебник содержит много полезных сведений, с предельной для своего времени полнотой обобщая публикации, ка­савшиеся редактирования книги. В нём сформулирован важней­ший тезис об единстве редактирования как творческого процесса и комплексности редактирования как области знания. Теорию ре­дактирования учебник трактует с позиции общественно-полити­ческой деятельности и соответственно главное внимание уделяет организационным функциям редактора, возлагая на него контроль за идейной «правильностью» публикаций. И это объяснимо. В усло­виях дозирования информации, требований партийности, опреде­лявших целесообразность публикаций, нивелирования своеобразия художественных решений работа над совершенствованием литературной формы авторами исследований по редактированию ото­двигалась на второй план, ей отводилась служебная роль при вы­полнении «социального заказа». Это не могло не отразиться в пособиях по редактированию, в лекционных курсах, читавшихся студентам, и, что самое существенное, в практике редактирования. Понятие «волевое редактирование», фигура политического редак­тора были реалиями редакционной жизни. Особенно остро ощу­щалась эта тенденция в газетах, на радио, на телевидении. «Мы вмешиваемся, когда видим, что материал носит негативный, а то и вредный характер. Это естественный процесс – ведь редактор на то и редактор, чтобы что-то корректировать. Иначе он вообще не нужен», – так считало руководство средств массовой информации, указания которого надлежало выполнять.

Умение профессионально работать над текстом далеко не всегда находило себе место среди перечисляемых обычно слагаемых жур­налистского мастерства. Когда автор ищет и находит новые, об­щественно ценные, убедительные факты, нужные слова приходят сами – такова была распространённая точка зрения. Приводя спра­ведливое по своей сути суждение: «чтобы хорошо писать, надо хорошо думать», не всегда учитывали, что далеко не все, кто хоро­шо мыслит, хорошо пишет. Попытки напомнить об этом терялись среди рассуждений о теме, «нарывающей в сердце», которая под пером журналиста сразу обретает совершенную форму, о том, что нужно изучать жизнь, а не «всякие композиционно-стилистичес­кие единства». Процесс литературной правки и сегодня иногда склонны считать неким почти магическим, не поддающимся объяс­нению действием. Сошлёмся на воспоминания А.Л. Плюща, жур­налиста старшего поколения, много лет редактировавшего извес­тный еженедельник «Неделя». О своих учителях он говорит: «Мно­гому я научился у Николая Студенецкого. Любая, самая малая заметка, вышедшая из-под его пера, выглядела как художествен­ное произведение. Ни словечка в нём не было ни убавить ни прибавить. Учительницей считаю и Маргариту Кирклисову, рабо­тавшую в «Комсомольской правде», а затем в «Известиях». «Пус­кай, – говорила она, – материал написан коряво, косноязычно. Всё это можно подправить. Важно, чтобы была свежая мысль, содержа­ние. Без этого материал – пустышка». Маргарита была очень стро­га к каждому слову. Иногда вычёркивала целые абзацы. «Вычеркнутое да не будет осмеяно», – утешала она тех, кто очень огорчал­ся. Но, как правило, никто не был в претензии к её редактирова­нию. Даже такой ас, как Анатолий Аграновский, считал необходи­мым, чтобы она прошлась карандашом по его материалу... Однако больше всего, пожалуй, научился я редакционному делу у Мити Черненко, сотрудника секретариата «Комсомольской правды»... Чер­ненко вёл непримиримую борьбу с пустозвонством и краснобай­ством. «Краткость – сестра таланта», – твердил он постоянно. Во­семь страниц – предел любой статьи. Это как раз подвал». Если и приносили статью в десять страниц, Митя, не глядя, вынимал из середины две страницы и только после этого принимался за ре­дактирование. Всё у него сходилось, получалось, как надо».7

Добрые слова о редакторах, оставивших о себе память, живые и точные детали, воссоздающие атмосферу редакционного быта, не дают ответа на вопрос, в чём же секрет редакторского мастер­ства, почему был вычеркнут именно этот абзац, заменено именно это, а не соседнее, казалось бы, близкое ему по значению слово, отчего самая обыкновенная заметка после работы редактора над ней выглядела как художественное произведение.

Всё сказанное убеждает, как существенно сегодня сформулиро­вать концепцию литературного редактирования – научной и учеб­ной дисциплины, наметить угол зрения, под которым будут рас­сматриваться необходимые редактору знания.

Реализовать лозунг «связь с практикой», накапливая и предъяв­ляя новые и новые примеры для иллюстрации старых рекоменда­ций, невозможно. Практика постоянно требует обновления зна­ний о предмете, нового их осмысления. Достичь этого приклад­ные дисциплины могут лишь на основе фундаментальных представлений. Поэтому так важна для формирования практичес­кой дисциплины разработка её общей концепции, определение её места в системе знаний.

Многие теоретики печати прямо признавали, что в их постро­ениях больше социологии, чем филологии. Представление о лите­ратурном редактировании было обеднено. Дисциплина существо­вала на вторых ролях. Трактуя сегодня литературное редактиро­вание как филологическую дисциплину, мы получаем возможность осмыслить и привести в систему накопленные наблюдения. Как комплексная по структуре дисциплина, она привлекает для решения своих задач широкий круг гуманитарных знаний (логики, пси­хологии, общественных наук), не может не учитывать научные разработки в той области, которой посвящена конкретная публи­кация. Но первое место в перечне наук, на которые опирается в своих теоретических построениях литературное редактирование, принадлежит лингвистике и литературоведению. Закономерно наше обращение при решении практических задач к методикам других прикладных филологических дисциплин: библиографии, тек­стологии, информатики. Стало возможным восстановить прерван­ную в определённый период филологическую традицию и вспом­нить о богатых и полно разработанных методиках дисциплин, предметом которых было искусство изложения, – риторики, по­этики, теории словесности. Труды русских учёных в этой облас­ти заслуживают сегодня самого пристального внимания.8 Фило­логический аспект при осмыслении работы редактора позволяет сосредоточить внимание на изучении словаря, стиля, системы жанров материалов массовой информации, их литературных осо­бенностях, включить в круг наблюдений как историю публика­ций, так и литературное творчество писателей и журналистов. Создание частной риторики и поэтики материалов массовой ин­формации обсуждается современными лингвистами, рассматрива­ющими массовую информацию как новый вид словесности, кото­рый «образует сферу общения со своими языковыми и стилисти­ческими особенностями».9

Известно, что ничто не стареет так быстро, как практика. Бы­стро устаревает, теряя свою актуальность, информация о ней, ут­рачивают значение практические методики. Система средств массовой информации подвижна. Между её составляющими про­исходит постоянное перераспределение функций, идёт взаимное обогащение приёмов работы, рождаются новые приёмы. Общие принципы, благодаря которым эти изменения обретают право на существование, должны быть известны журналисту. Знание об­щих положений служит основой выработки частных приёмов и практических действий. Редакторская работа над текстом – это род литературного труда, в ходе которого журналист всегда ре­шает творческие задачи, и в то же время это труд тонкого иссле­дователя, опирающегося на знания, добытые наукой.